- Вы что, повздорили с ним? - Полковник пристально посмотрел на Морозову. - Это не хорошо… О нем такие разговоры идут… Мстительный он, Зоя Павловна, обид не прощает, и идет просто по головам напропалую, используя свое служебное положение… Он же еще из тех «заградотрядов НКВД» вышел, что под Сталинградом «бегунков» отлавливали… Так вот я точно знаю, что он свой орден получил за то, что стрелял во всех подряд без разбора… «Выполнял» приказ Наркома Обороны - «дезертиров расстреливать на месте без суда и следствия»… Да и сейчас у него полномочий… Вы с ним поосторожнее, Зоя Павловна… Поганый он человек, этот капитанишка…

- А чего мне с ним осторожничать-то, Сережа? Мне с этим сопляком детей не растить! - Она расправила несуществующие складки гимнастерки под ремнем, и направилась к двери. - Разберемся, товарищ полковник!.. Ну! Я пошла, Сережа!

- Осторожнее, Зоя Павловна! Берегите себя!..

Апрель 1945 г. Прифронтовой чешский городок.

…Уже совсем скоро должен был наступить вечер. Солнце уже окрасилось в багрово-малиновые тона и успело самым краешком своего огромного диска зацепить за горизонт…

Этот суматошный день подходил к концу… …Старшина Морозова медленно шла по улице чешского городка к родной разведроте, а в душе ее был кавардак…

Такие встречи с полковником Николаевым, за чашкой чая, случались очень не часто - у комполка было полно своих командирских забот. В последний раз это случилось почти два месяца назад, еще в Венгрии, сразу после освобождения Будапешта…

Но каждый раз в душе старшины разливалось большое теплое море, и она, эта ее душа, только что не пела! Так уж сложилось в жизни Зои, что она теперь искренне считала Людмилу Сизову своей дочерью… Ну, а полковника Сергея Николаева, ее мужа - сыном… Родные, близкие люди… Единственные, кто остался в ее жизни еще с довоенных лет…

Но сегодня…

Сегодня на сердце старшины было очень неспокойно… Что-то предчувствовала ее огрубевшая, за годы войны, но не зачерствевшая окончательно, израненная, изрубцованная душа… Она трепетала внутри Зои, где-то под сердцем словно предупреждала о чем-то…

А Зоя Морозова… Она даже не пыталась понять, что же ее тревожит, потому что знала это наверняка!..

Капитан дивизионного «Смерша» Онищенко…

Старшина, выйдя из штаба, попросту плюнула на приказание этого ушлого, пронырливого, и наглого офицера прибыть к нему после посещения командира полка, зная заранее, что разговор в его кабинете пойдет вовсе не о ее снайперском счете. А портить самой себе хорошее настроение не только на этот вечер, а, как минимум, на неделю, ей очень не хотелось. Поэтому она спустилась со ступенек штабного крыльца, и пошла восвояси, как уже делала это не один раз… Но в душе было неспокойно… Что-то сегодня было не так, как всегда, и… Эта ложка дегтя отравила весь мед в ее сердце, а на душе вовсю гуляла необъяснимая пока тревога… …«Виллис» нагнал Зою в вечерних сумерках уже возле самой калитки, от которой и начиналось «хозяйство Карпина»…

Она уже даже, было дело, успела махнуть рукой в приветствии группе лейтенанта Найденова, которая, за то время пока старшина отсутствовала, вернулась в расположение разведроты после двух суток поиска по вражеским тылам.

Зое оставалось сделать еще 5-6 шагов вдоль невысокого деревянного штакетника до калитки, когда из-за поворота улицы, ревя двигателем, как слон во время гона, вылетел американский джип, осветил фарами и старшину, и молоденького разведчика, стоявшего «на часах» около калитки, проехал оставшиеся метры, и со скрипом резко остановился около Морозовой…

«…Ну вот, кажется и все, Зоя… - Екнуло ее сердце от недобрых предчувствий. - Кажется, ты отвоевалась…»

- К машине! - Раздалась команда резкая команда.

И на землю из «Виллиса» выпрыгнули трое в фуражках с «васильковым» околышем - капитан Онищенко, и два младших сержанта с автоматами в руках…

Капитан подошел медленной самоуверенной походкой к женщине, и проговорил достаточно громко:

- Гвардии старшина Морозова! Вы арестованы за нарушение воинской дисциплины и невыполнение приказа старшего военачальника! - И обернувшись к сержантам, резко скомандовал. - Арестовать!

Да только…

Не все получилось так просто у капитана, как это у него бывало раньше, всегда и везде… Он не рассчитал одного - на этот раз ему пришлось иметь дело с полковой разведкой…

- Отставить! - Раздалась резкая команда от калитки, заставившая «контриков» отступить на шаг назад.

Зоя обернулась и увидела, что за ее спиной, буквально за считанные секунды, собралась вся разведрота, а капитан Карпин уже вплотную приблизился к «смершевцу»:

- В чем дело, капитан?!! - Спросил он резко и требовательно.

Но Онищенко видать тоже был не робкого десятка. А может он просто был уверен в той силе, которая «стояла» за его спиной - силе страха перед вездесущим и беспощадным «Смершем»…

- Вас это не касается, капитан Карпин! - Ответил он зло и резко и так же нагло, как это делал всегда. - Проводится операция военной контрразведки!

Он оглянулся на своих бойцов и скомандовал:

- Выполнять приказ! Арестовать старшину!

- А ну назад, гниды!!! - Рявкнул Карпин.

И…

За спиной Зои сухо щелкнули три десятка передернутых затворов автоматов разведчиков…

Глаза Онищенко расширились так, что едва не вылезли из орбит:

- Вы хоть понимаете, что делаете, капитан? Вы препятствуете проведению операции «Смерша»! Под трибунал, как саботажник захотели?

- Я требую объяснений! - Ответил Карпин. - И если старшина действительно в чем-то виновата, то она будет арестована и доставлена в «Смерш» дивизии моими людьми, а не вашими падальщиками! И не советую вам, капитан, пытаться арестовать старшину силой - не получится!..

«Смершевец» был горд, но не глуп…

Он прекрасно понимал, что они втроем, водитель был не в счет, ничего не смогут противопоставить трем десяткам опытных разведчиков. Но и «позорно» бежать с «поля боя» он тоже не хотел, чтобы не уронить перед своими солдатами свой, и так не особо высокий, авторитет…

И он проговорил жестко:

- Старшина нарушила приказ вышестоящего командира, мой приказ, явиться для выяснения обстоятельств!

- Каких обстоятельств, капитан?

- Грубого нарушения воинской дисциплины по отношению к вышестоящему начальству, и оскорбления его действием в присутствии свидетелей! - Выпалил Онищенко, и зло зыркнул в сторону Морозовой.

- Не понял? - Опешил капитан-разведчик, и обернулся к старшине. - Какое такое «оскорбление действием»? Кто кого оскорбил, старшина? Что между вами вообще произошло?!!

Зоя в опор, словно прицеливалась через свой проверенный оптический прицел, посмотрела на «смершевца», и тот не выдержав этого, прожигающего насквозь взгляда, отвел глаза в строну…

- Я залепила пощечину молодому хаму в капитанских погонах «Смерша», потерявшему всяческий стыд и совесть за то, что он решил, что я молоденькая девочка, которая не скажет ни слова, когда контрразведчик лапает ее за ногу!.. Капитан попросту получил пощечину по морде!..

Он чеканила каждое слово, и слова эти, словно пудовые гири, падали в полнейшей тишине. И настолько они были тяжеловесны эти слова, что казалось, даже дорожная пыль поднимается под ними фонтанчиками, как это бывает во время внезапной летней грозы на пыльной полевой дороге…

Карпин медленно перевел взгляд на «смершевца», и так же медленно проговорил:

- И ты считаешь, мерзота, что это и есть то веское основание для того чтобы лишить целую дивизию лучшего снайпера, арестовав старшину Морозову, и это перед самым наступлением?

- Я отдал приказ старшине, явиться после командира полка ко мне в кабинет, для разбора данного инцидента! - Ответил Онищенко с вызовом, видимо так и не поняв до сего момента, с кем имеет дело. - Старшина этот приказ проигнорировала! И это есть основание для ареста! Сознательное невыполнение приказа во время боевых действий! А это уже очень серьезная статья, капитан! Вплоть до высшей меры, без суда и следствия!.. А тут еще и «оскорбление офицера действием»…