- Мы еще повоюем вместе! И думаю, не один день… Да и помирать, я думаю, никто не собирается!..
Она поднялась из-за стола, повесила винтовку на плечо и медленно пошла в сторону калитки…
Вслед за ней поднялся из-за стола и начштаба:
- Добро, лейтенант!.. Продолжайте по плану… Группу Аграновича как встретишь, сразу ко мне!..
И пошел быстрым шагом догонять Морозову… …А потом они еще около часа бродили по коротеньким узким улочкам полуразрушенной украинской деревни… -…Как вы себя чувствуете, Зоя Павловна?
- Уже в порядке, товарищ майор…
- Да какой я вам майор? - Возмутился Николаев. - Давайте мы с вами договоримся раз и навсегда! Я - Сергей, вы - Зоя Павловна! Если, конечно не в присутствии начальства или подчиненных! Договорились? Это приказ!!!
Морозова только улыбнулась уголком рта:
- Ну, раз приказ, товарищ майор!.. Тогда договорились… Совсем ты уже взрослый стал, Сергей… Хоть так и остался мальчишкой…
Она вдруг остановилась, поймав себя на какой-то мысли, и резко повернув голову, посмотрела Николаеву прямо в глаза:
- Слушай… Почему все о Людмиле говорят, что она была? Где она, сто с Милкой-то?
Николаев только потупил взгляд, который в одну секунду стал очень грустным:
- Тут такое дело, Зоя Павловна… Потеряли мы Людмилу…
- Как?!!
Скорее всего именно этой реакции, старшина даже сама от себя не ожидала… Это было уже просто на уровне рефлекса, инстинкта матери…
Она схватила майора за грудки, и резко, с силой притянула к себе:
- Не сберег!!! Ты!.. Милку не сберег, майор!!!
Ее глаза полыхали гневным пламенем, и океаном ненависти…
- Зоя Павловна!.. - Николаев еле-еле смог освободить свою гимнастерку их цепких пальцев старшины. - Да жива она! Жива! Только ранена… Успокойтесь!
Успокоиться…
Для Зои это было в ту секунду, наверное, самым сложным приказом… Ее грудь вздымалась так, словно старшина в только сейчас, уподобившись скаковой лошади, проскакала не меньше пяти километров наметом…
- Что с Милкой?!! Говори!!!
Майор Николаев опустил глаза, и заговорил тихо:
- Неделю назад это случилось, Зоя Павловна… Немчура что-то шевелиться начала, вот Людмила и пошла в «поиск»… Разведчики обеспечили ей выход на «нейтралку», ну и остались там же, на всякий случай… Чтобы отход прикрыть если что… Замаскировались и стали ждать… - Было видно, что Николаеву тяжело об этом рассказывать. - Ночь прошла спокойно, а потом… Никто не знает, Зоя Павловна, что произошло… Может немцы наблюдателей специально выставили, может именно за Милкой и охотились… Только… Перед самым рассветом то место, вернее тот район, где она могла быть, стали обстреливать из минометов… Кучно ложили, гады!.. Не меньше батареи работало…
- И что?!! - Опять вскинулась старшина, уже предчувствуя в рассказе недоброе.
- Она в том выходе даже ни разу и выстрелить не успела - накрыло миной…
Морозова, видимо вспомнив свое, только опустила к земле глаза и проговорила каким-то утробным голосом:
- Тяжело?
- Разведчики не знали где она залегла, потому и ждали… Мила сама к ним выползла… Прямо посредине «нейтралки»… Ноги ей посекло здорово, но она сумела до мужиков добраться… А потом… - Майор поднял голову и посмотрел в звездное небо. - Потом они ее к нашим окопам и вытащили… Около километра они Людмилу вытаскивали под минометным обстрелом… Но сумели все же…
- Кто, Сережа? Кто именно?
- Да вы с ними, думаю, уже знакомы, Зоя Павловна! Сержанты Якушин и Зарецкий… Это они ее на «нейтралке» нашли, а потом под обстрелом еще тащили…
- Петр и Иван… - Вспомнила старшина имена сержантов.
- Это наши «аксакалы» полковой разведки… Я с ними еще с 41-го воюю, Зоя Павловна… Как пришли тогда, в июле, добровольцами, так и остались в полку до сего дня… Я тогда у них еще комвзвода был, лейтенантом… Надежные мужики!.. Уж и по паре раз в госпиталях по ранению побывали, а все в родной полк, в разведку возвращаются…
- А с Милкой-то что?
- Множественные осколочные ранения ног… Но врачи сказали, что ходить будет…
- Жива, значит… - Выдохнула Морозова, словно у нее с души свалился огромный камень.
- Жива, Зоя Павловна…
- Ну, а дальше-то как, Сережа? Что делать думаешь?
- А что делать? Жить!.. Если доживем… Мы ж ведь поженились, Зоя Павловна!..
- Когда? - От этой новости на лице появилась улыбка и засветились радостью глаза.
- Да вот, в декабре 42-го… Через месяц, после того, как у нее немного страсти-то улеглись, после вашего последнего боя… Комполка Игнатов нас и расписал…
- Добился ты, значит, своего, Сережа… - В этих словах женщины небыло и капли укора, а лишь скрытое поощрение.
- А я всегда своего добиваюсь! - Улыбнулся в ответ майор. - Если бы не война, так мы бы с Милкой уже и детишек нянчили!.. Я ж ее замуж еще тогда позвал, в 40-ом…
- Да знаю уж… - Она вздохнула, и отвернулась. - Ну а теперь-то что?
- Знаете… А я горжусь своей женой! - Проговорил вдруг майор. - Она тут фрицам такого шороху дала, что… Те минометчики немецкие, они же именно за ней, скорее всего и охотились! Целую батарею всего на одну женщину нацелили! Сволочи!.. Сначала за ней несколько снайперов охотилось, да только не получилось у них ничего - всех она «приголубила»… Потом за ней стали автоматчиков посылать! И каждый раз все больше и больше - едва ли не до взвода фрицев дело доходило! И опять - ноль… Вот они, гады, и решили, наверное, что надежнее всего минометной батареей «нейтралку» обработать… Так ведь, что обидно, Зоя Павловна! Это же уже не в первый раз, а вот видите, как оно обернулось… Разведчикам спасибо - без них Милка, скорее всего, не выползла бы… Они ж ее в наши траншеи уже без сознания приволокли…
- Не зря, значит, она эти пять месяцев на фронте провела… - Проговорила задумчиво старшина. - Не зря, видать…
- Не зря?!! - Николаев в упор посмотрел на старшину. - Да она все это время только и говорила, что за своих девчонок погибших снайперский счет ведет! На каждую по десятку!.. Да и от себя лично… У нее же уже 309 фрицев, на личном счету было, Зоя Павловна! Да у самого старшины Василия Зайцева на личном счету фрицев почти на целую сотню меньше!!! Ее же Игнатов к Герою представил! Вот такие дела, Зоя Павловна… - 309, значит… - Проговорила задумчиво старшина. - Молодец, Людмила - у меня вполовину меньше!.. Что ж… Значит придется догонять собственную ученицу, раз за наших девчонок больше мстить некому, да и за всех остальных тоже… Ну, значит, теперь мне принимать эту ее эстафету, Сережа… Теперь послужим вместе, товарищ майор!..
И понеслись дни, недели, месяцы…
Годы…
Тяжелые, кровавые годы войны…
А в 44-ом, подполковник Николаев, после героической гибели полковника Игнатова, принял под свое командование N-ский гвардейский стрелковый полк…
…Часы воспоминаний за чаем промчались так, словно это были минуты, но, война, тем не менее, пока все еще продолжалась… …- Пойду я, Сережа… - Старшина Морозова, и поднялась из-за стола. - Мне в роту надо… Ждут меня парни, и не начнут без меня… А нам сегодня еще Ванечку помянуть по-человечески надо…
Полковник Николаев тоже поднялся, и проговорил тихо:
- Хороший мужик был… Мы с ним всю войну прошли… А вот видите как оно повернулось… В самом конце…
Старшина помолчала немного и ответила:
- Я его теперь век не забуду… Пойду я, Сережа… Разведчики ждут…
- И от моего имени Ивана помяните, Зоя Павловна… Я бы с вами, если честно, сейчас пошел, да только дела - капитан этот, Онищенко, из дивизионного «Смерша», дотошный какой-то попался… Все уж казалось бы выяснили, а все еще чего-то узнать хочет…
- А-а, этот… - Хорошее настроение старшины Морозовой куда-то вмиг улетучилось, и на лицо легла тень раздражения и неприязни. - Знаю я, что он вынюхивает, Сережа… Только не вынюхает он здесь ничего! Не получится! Гнида!..